Вернулся с войны

Никольское, с.

Год рождения: 1923; умер: 2001 год
Место рождения: Воронежская область, Усманский район, с. Никольское
Место призыва: Беломорский РВК, Карело-Финская ССР, Беломорский район
Дата призыва: 1942 годв
Военно-пересыльный пункт: 112 запасной стрелковый полк
Прибыл в часть: 15.04.1942 года

Место службы: Беломорский РВК, Карело-Финская ССР, Беломорский район
Источник информации: ЦАМО, фонд № 8397, опись № 550722, дело № 8
https://pamyat-naroda.ru/heroes/memorial-chelovek_vpp1986246328/

Место службы: 766 отдельная рота связи 14 стрелковой дивизии 19 Армии Карельского фронта
Воинское звание: старшина
Воинская должность: старший радиотелефонист

Награды:
1. Орден Красной Звезды, № 31 от 05.12.1944 года
Источник информации: ЦАМО, фонд № 33, опись № 690155, дело № 6468, № записи: 35878318
https://pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie35878367/

2. Орден Отечественной войны II степени, №: 5/н от: 19.03.1945 года
Источник информации: ЦАМО, фонд № 33, опись № 686196, дело № 632, № записи: 22897149
https://pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie22897170/

3. Орден Отечественной войны II степени, № 74 от 06.04.1985 года
https://pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_yubileinaya_kartoteka1512800925/

Орден Красной Звезды
Дата подвига: 07.10.1944-15.10.1944 года
Из наградного листа: «Во время трудных боев с 7 по 15 октября 1944 года в трудных условиях пересеченной местности обеспечивал радиосвязью командование дивизии с командованием стрелковых полков. Во время работы на рации были помехи и тов. Недомолкин, благодаря своим знаниям и находчивости, устранял помехи и поддерживал устойчивую связь.
Командный пункт передвигался по бездорожью и тов. Недомолкин совместно с командиром дивизии и радиостанцией, с запасом питания для нее, не отставал от него, преодолевая все физические трудности, прибывал на КП вовремя.
По прибытии на новый КП, радиостанцию развертывал быстро и выходил на связь с командованием стрелковых полков.
На радиостанции во время работы случались мелкие неисправности и отказы в работе, зная хорошо технику, тов. Недомолкин быстро их устранял.
КП дивизии несколько раз подвергался артиллерийскому обстрелу противника. Невзирая на опасность для жизни тов. Недомолкин работу не прекращал, все внимание сосредотачивал на поддержке бесперебойной связи и сбережения материальной части радиостанции.
Товарищ Недомолкин во время боя показал себя находчивм и умелым радистом. Вместе с радиостанцией, преодолевая озера и болота, шел с одним стремлением – обеспечить командование дивизии устойчивой связью.
За бесперебойное обеспечение радиосвязью командование дивизии с командованием полков и проявленные при выполнении боевых задач мужество и отвагу, тов Недомолкин достоин награждения орденом Красной Звезды.

Орден Отечественной войны II степени
Дата подвига: 28.02.1945,12.03.1945,13.03.1945 года
Из наградного листа: «В боях с немецкими захватчиками за советское Заполярье награжден орденом Красной Звезды.
При взятии нашими частями г. Редо 28.02.1945 года тов. Недомолкин проявил мужество и отвагу, работая в трудных условиях боя на радиостанции, сумел обеспечить радиосвязью командование дивизии со стрелковыми частями.
12.03.1945 года в условиях боя выдвинулся с рацией к передовым порядкам наших стрелковых подразделений, несмотря на сильный пулеметно-минометный огонь и артиллерийский обстрел противника, установил радиосвязь со штабом дивизии и поддерживал ее на всем протяжении боя.
13.03.1945 года во время боя радиостанция была выведена из строя артиллерийским огнем противника, тов. Недомолкин немедленно занялся ее исправлением, благодаря упорству и знаниям устранил исправность, и связь была восстанослена. Благодаря хорошей и усточивой связи, обеспеченной тов. Недомолкиным, через несколько часов был взят населенный пункт Гневау.
За весь период боя тов. Недомолкин показал себя находчивым и инициативным командиром. За бесперебойное обеспечение связью командования дивизией сос трелковыми частями, за прояввленное мужество достоин награждения орденом Отечественной войны 1 степени».
Василий Федорович ушел из жизни 6 февраля 2001 года.

 В Великой Отечественной войне принимал участие брат Недомолкин Александр Федорович, 1926 г.р.              

 Зотова, Г. А помирать нам рановато!  // – Новая жизнь. – 2016. - № 55 - 56. – С. – 5.

"Судьба Василия Недомолкина в целом была схожей со многими судьбами жителей России, родившихся в 20-х годах прошлого столетия. Он появился на свет в селе Предтечье (Никольское) Усманского района.
Василий Федорович окончил 7 классов неполной школы. Трудовую деятельность начал в 16 лет счетоводом техучастка.

В 1942 году Василия Недомолкина призвали в Красную армию, и он стал курсантом-радиотелеграфистом отдельной роты 112 стрелкового полка, 14 стрелковой дивизии. С августа 1942 года по март 1943 года он старший радиотелеграфист 196 отдельного гвардейского батальона связи 101 гвардейской стрелковой Печенгской дивизии. А с марта 1943 года и до 9 мая 1945 года – командир отделения радиотелеграфистов вышеназванного батальона связи Второго Белорусского фронта.

Василий Федорович прошел путь от Мурманска до Германии. Победу встретил на острове Рюген в Балтийском море.

С сентября 1945 года Василий Федорович – адъютант военного коменданта генерал-майора Ушакова группы советских войск в Германии.

С апреля по сентябрь 1946 года Василий Недомолкин служил техником радиотелеграфа управления военных комендатур в Германии. С сентября 1946 года по апрель 1947 года Василий Федорович – адъютант курсов усовершенствования офицеров пехоты Прибалтийского военного округа.

За мужество и самоотверженность, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, он награжден правительственными наградами: орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени и медалями «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», знаком «Отличный связист».

2 мая 1947 года Василий Недомолкин был демобилизован. Он вернулся в родное село Никольское Усманского района и стал работать заведующим избой-читальней. В 1949 году возглавил коллектив клуба Дрязгинского махорсовхоза.

В феврале 1953 года Василия Федоровича назначают директором Дома культуры Октябрьского района, а с декабря 1954 года он – заведующий районным отделом культуры в Октябрьском районном центре.

В 1966 году он успешно заканчивает исторический факультет Воронежского государственного университета и с января 1986 года работает учителем истории в Дрязгинской средней школе.

Василий Федорович – пенсионер республиканского значения, неоднократно избирался депутатом Дрязгинского сельского Совета, районного и областного Советов народных депутатов, являлся лектором-международником, членом областного общества «Знание».

Награжден оденом "Знак Почета" и знаком "Отличник народного просвещения".

 

Василий Федорович ушел из жизни 6 февраля 2001 года.

1. Недомолкин, В. Весна Победы // Новая жизнь. – 1985. – 13 июня
2. Недомолкин, В. На пути к Победе // Новая жизнь. - 2000. - 6 февраля.
3. Недомолкин, В. Весна 45-го года // Новая жизнь. - 2000. - 6 мая.
4. Недомолкин Василий Фёдорович: некролог // Новая жизнь. - 2001. - 8 февраля
5. В труде, как в бою.- Липецк: ООО "ИГ "ИНФОЛ", 2004. - С. 307.
6. Зотова, Г. А помирать нам рановато!  // – Новая жизнь. – 2016. - № 55 - 56. – С. – 5.

Недомолкин В. Весна Победы
Октябрьские дни 1944 года... В это время развернулось сра­жение на крайнем правом фланге и советско-герман­ского фронта. Три года наши войска сдерживали натиск превосходящих сил противника на Мурман­ском направлении. Враг ставил своей целью захва­тить военно-морскую базу Северного флота и важ­нейший незамерзающий порт Мурманск. Одновре­менно, была бы перереза­на и Кировская железная дорога. Врагу хотелось прочно закрепить за со­бой богатейшие залежи и разработки никеля, рас­положенные в этом рай­оне. Без никеля невоз­можно производить особо прочные стали, в частно­сти, лобовую броню тан­ков.

Сконцентрировав на се­вере Норвегии и Финлян­дии специальную, состояв­шую из опытных горных стрелков армию «Норве­гия», немецкое командо­вание 29 июня 1941 года развернуло наступление, поставив целью через три дня победным маршем войти в Мурманск. Тогда немцам здесь противостоя­ла наша 14 армия, уком­плектованная 6-ю дивизиями, разбросанными на сотни километров по трем на­правлениям. Мурманск прикрывали всего две стрелковые дивизии — 52-я и 14-я.

Завязались ожесточен­ные сражения на острие главного удара. Подтянутые из приграничных рай­онов полки с трудом сдер­живали натиск оголтелых и самоуверенных фаши­стов. Но ничто не помогло врагу: ни превосходство сил, ни господство в воздухе, ни введение в сражение прибывшей из резерва дивизии СС. Мур­манск остался советским.

Советским войскам при­шлось сражаться в суро­вых условиях. Представьте себе голую черную тунд­ру, бесчисленное множест­во озер, скалы, нависшие над ними, бесконечно при­чудливую россыпь камней разных размеров. К фрон­ту нашей 14-й дивизии, в которую я прибыл радиотелеграфистом в августе 1942 года, вела всего од­на проезжая дорога. Она хорошо просматривалась противником, что затруд­няло передвижение тран­спорта в дневное время.

Когда я шел с группой товарищей к месту назна­чения, то видел у подножия скал грязный снег (это в августе-то!). Он не успел растаять за корот­кое полярное лето. В лет­ние месяцы мы редко снимали шинели. Ветер с Баренцева моря напо­минал нам, что мы нахо­димся ни где-нибудь, а у самой северной кромки континента, дальше море и льды.

В течение трех лет обо­ронительных боев мне удалось значительно по­высить свою квалифика­цию и стать радистом первого класса. Знания особенно приго­дились, когда началось в октябре 1944 года общее наступление советских войск в Заполярье. Наша радиостанция теперь бы­ла закреплена за коман­диром дивизии. Нам гово­рили, что он потребовал от начальника связи луч­ших и надежных радистов на период наступления.

И мы с моим товарищем гордились, что выбор пал именно на нас. Это был Власов Александр Павло­вич из с. Сасово Рязан­ской области. Нам известно было, что на КП нашего стрелкового корпуса прибыли командующий Карельским фронтом К. А. Мерецков и командующий 14-й армией В. И. Щер­баков. Это приподнимало настроение, все ожидали наступления.

Помню, около семи ча­сов утра 7 октября мы с радиостанцией находились около командира дивизии на исходном рубеже. Впереди — отлогий склон вы­соты, на гребне которой укрепились гитлеровцы. Ближе к нам — каменистое пологое пространство. Утро было холодным и пасмурным. Невдалеке от штабной землянки бы­ли вырыты ночью углубления и в них помещены какие-то ящики. Не в ме­ру любопытных к этому месту не подпускали ча­совые.

И вот 8 часов 00 минут. По немецким пози­циям одновременно уда­рили сотни разнокалиберных орудийных стволов, минометы. Сплошной гро­хот наполнил всю мест­ность. Гребень высоты покрылся разрывами и дымом. Казалось, что в течение часа артподготов­ки вся оборона противни­ка будет стерта с лица земли. Уже к концу откуда-то издалека послышал­ся характерный скрежет залпа «катюш». И тут, как в сказке, из углубле­ний невдалеке от нас, ста­ли, как бы не спеша, под­ниматься ящики, и уже на лету, сбрасывая с себя остатки досок, реактивные снаряды крупного калибра устремились на врага.

На господствующей высоте и по фронту раздались взры­вы страшной силы. Эго был завершающий удар артподготовки. Следуя за командиром дивизии, мы шли вслед за передовыми цепями наших войск. Ни раздавшиеся навстречу на­ступающим пулеметные и автоматные очереди, ни взрывы мин не могли уже сдержать наступательный порыв. Вечером 15 октября Мо­сква салютовала воинам советского Заполярья за освобождение Печенгской области и города Печенга. Всем войскам была объяв­лена благодарность Вер­ховного Главнокомандующего.

Однако немецкие войска продолжали сопротивле­ние. Впереди была Нор­вегия. Местность в север­ной Норвегии гористая, невероятно изрезанная фиордами и многочислен­ными мелкими речками. Это сильно затрудняло продвижение наших войск. Приходилось буквально выковыривать немцев ар­тиллерийским огнем.

Но уже 25 октября был взят важный стратегический пункт — город-кре­пость Киркенес. В этот вечер Москва еще раз са­лютовала воинам Карельского фронта, овладевшим военно-стратегической базой противника. Вскоре военные действия на севе­ре были закончены.

Недомолкин, В. Весна Победы // Новая жизнь. – 1985. – 13 июня

Недомолкин В. На пути к Победе
В начале 1945 года наши эшелоны разгрузились на маленькой польской станции Острув Мазовецка, в полосе наступления Второго Белорусского фронта. После скалистого и болотистого Заполярья мы с интересом смотрели на ровную и открытую местность. Вдали виднелись села с краснокирпичными костелами и лес.

На запад, к фронту, нас повели походными ко­лоннами, пешком. Фев­раль был мокрый. Вместо полушубков нам дали ши­нели, заменили и обувь. Шли в день по 40-50 км. Отдых - в населенных пун­ктах. Местных жителей почти не видели. После того, как прошли крупные города Бромберг и Торн (польские названия Быдгошь и Торунь), стали по­падаться на пути фольвар­ки - немецкие небольшие поместья. Многие из них хозяева побросали и ушли на Запад. Брошенные сви­нофермы оглашались голо­сами голодных животных. Нас вволю кормили све­жим свиным мясом.

К концу похода войска здорово устали. Прошли ведь всего около 300 кило­метров. Были мозоли на ногах, но, удивительное дело, больных не было. Как-то раз к концу дня из села впереди нас послыша­лась музыка духового ор­кестра Мы уже различали мотив "Катюши", вальс "На сопках Маньчжурии". Потом пошли бравурные марши. Организм словно преобразился. Куда-то де­лась усталость, поднялось настроение, исчезла тя­жесть в ногах. А когда вхо­дили в село, оркестр гря­нул "Краковяк". Это была своего рода шутка. Извест­ный национальный поль­ский мотив всех развесе­лил.

Через день полки диви­зии заняли свое место в линии наступающего фронта. Общая задача бы­ла отсечь нацеленную во фланг фронту Жукова, на­ступающего на Берлин, большую группировку про­тивника. В основном она состояла из эсэсовских со­единений. Наше направле­ние - север, побережье Балтийского моря. Нача­лись ожесточенные бои.

Наша радиостанция была закреплена за шта­бом дивизии. Обслуживали ее два радиста первого класса. Работали круглосу­точно, сменяя друг друга. Связь с полками велась только азбукой Морзе и только зашифрованными радиограммами. Как-то штаб расположился в не­большой сосновой роще. Кругом был песок. Радио­станция работала в глубо­ком окопе. Немцы вели интенсивный обстрел шта­ба. Орудийные снаряды рвались, поднимая тучи песчаной пыли. Иногда снаряд попадал в ствол де­рева и осыпал нас множеством осколков. Появи­лись убитые и раненые.

А на один из наших полков противник обрушил огонь шестиствольных миноме­тов. Немцы пытались со­здать что-то вроде наших "катюш", а получились та­кие крупнокалиберные ми­нометы. Звук его залпа был похож на громкий скрип и голос ишака. Взрыв был ужасной силы. Как будто падал огромный металлический чемодан на металлическую же поверх­ность. Даже будучи в сто­роне, чувствовалось, что вот сейчас в животе обор­вутся все внутренности. Немцы назвали его "ванюшей", т.е. соперником "ка­тюши". Это название при­липло к нему и у нас. Бы­ли у нас и "андрюши" -крупнокалиберные реак­тивные снаряды.

Ожесточенное сраже­ние произошло за г.Нойштадт. Немцы сильно укрепились и несколько раз контратаковали. Обстрел штаба был сильнейшим. Штабной блиндаж был просторным и с очень прочным перекрытием. Ра­диостанция расположилась около выхода, чтобы удоб­нее было выбросить вверх антенну и там закрепить ее. Как-то под утро меня сменил напарник, и я по­шел отдыхать. В углу, на­против выхода, была набросана солома. Там уже спали пятеро, кто откуда. Мое место у стенки было занято ординарцем началь­ника штаба. Мой вещме­шок он передвинул на вто­рое место. Здесь я и улег­ся. Голова гудела от мор­зянки, и я уснул мгновен­но.

Спал так крепко, что ничего не слышал. Сквозь сон почувствовал, что на меня что-то навалилось тя­желое. С трудом я освобо­дился, встал и увидел, что руки мои в крови, а в блиндаже легкий дым и резкий запах от разрыва. Оказалось, что во входе разорвался снаряд. В это время там стояли и разго­варивали дивизионный ин­женер и два разведчика. Их всех посекло осколка­ми, а тело инженера бро­сило на меня. Из шести спавших на соломе живым и невредимым остался я один.

Два человека опре­делили мою судьбу, тот, кто лег на мое место, и тот, кто заслонил меня своим телом от взрыва. Меня вывели на воздух. Сильно тошнило. Запах близкой человеческой кро­ви и потом несколько дней отворачивал от еды. Стар­ший сержант - помкомвзвода, человек уже в возрасте, сказал, "Ну, Вася, тебе здорово повезло. Значит, жить будешь долго". А в трех метрах от нас в ряд лежали вынесенные тела восьмерых убитых.

Уже шел март. Весна вступала в свои права. Не­далеко уже было и Балтий­ское море. Асфальтовое шоссе медленно поднима­лось из лощины вверх. Штабу было приказано ос­тановиться. Мы разверну­ли радиостанцию и стали вызывать полки. Никто нас не слышал. Мы, оба радиста, беспомощно ме­тались вокруг рации, про­веряли соединения, по­правляли направление ан­тенны, поднимали ее вы­ше. Бесполезно. Прошло минут двадцать. Связи у штаба с войсками не было.

Случилось недопустимое. По приказу комдива и по­лка привезли другую ра­диостанцию. Бесполезно - связи не было. Тогда мы попросили разрешения подняться с рацией вдоль дороги вверх метров на двести. Сразу же наладилась отличная связь. При­няли несколько радио­грамм и бегом доставили в штаб. Наш авторитет был восстановлен. Впервые по­палась такая лощина, ко­торая не выпускала в эфир наши позывные. Чуть-чуть было нас не разжаловали из штаба.

Полки радировали о больших потерях, а про­тивник был еще силен и часто контратаковал. Девя­носто пятый полк запро­сил помощи пополнением. Резервов не было, и ком­див туда послал разведроту в полном составе. Штаб разместился в небольшом блиндаже у дороги. Был сильный обстрел. И вдруг связь пропала. Антенна! Ее сбросило с дерева вниз. Напарник быстро полез вверх, я подал ему провод. Осколки со свистом про­летали и плюхались на землю. Я побежал к рации. Когда вбежал в блиндаж, его уже наполнял негром­кий, но настойчивый писк морзянки. По голосу пере­датчика и почерку радиста я уже знал, что вызывает нас девяносто пятый. Я быстро связался и записал короткую радиограмму от­крытым текстом на листок и оцепенел.

Из-за плеча протянулась рука комдива и взяла листок. На нем было записано только два слова "Убит Покрамович". Это был командир разведроты, старший лейтенант, всеобщий любимец в ди­визии. Недавно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. После того, как он увел разведроту на передовую, про­шло всего около четырех часов. Вскоре в блиндаж вошли два разведчика. Они стояли у входа в маскиро­вочных халатах, с автома­тами за плечами, мужест­венные, безгранично сме­лые, беззаветно любившие своего умного командира.

Когда он водил разведчи­ков в тыл врага, ни разу не допустил ошибки или оплошности. Они не пла­кали, а крупные слезы ка­тились по их щекам. Рас­сказали, что когда заняли отведенные им окопы, По­крамович слегка поднялся над бруствером с бинок­лем. Нужна была быстрая рекогносцировка. Пуля снайпера попала ему в го­лову. Он погиб, может быть, из-за своей единст­венной ошибки на поле боя. Командир дивизии был сам не свой. Потерять такого человека в самом конце войны было непро­стительно. Но война есть война.

Вскоре комдив уехал в войска. А в штаб два авто­матчика ввели двух плен­ных и доложили подпол­ковнику - начальнику шта­ба, что это власовцы. Пленные стояли в полной немецкой форме, низко опустив головы. Я видел, как у подполковника побе­лело лицо. Он встал из-за стола и спросил автомат­чиков, где их взяли. Ска­зали, что в окопах и с ав­томатами в руках. И тогда он спросил у пленных, от­куда они. Один был из Ко­стромы, другой из Вин­ницкой области. У обоих были семьи и дети. И еще один вопрос задал подпол­ковник, думали ли они, что из немецких автоматов они стреляли в своих же, у кого дома тоже были и семьи, и дети? Пленные еще ниже опустили голо­вы. Подполковник бросил автоматчикам только одно слово: "Увести!". Через ми­нуту через дорогу от нас послышалась короткая ав­томатная очередь.

А близкий фронт гро­мыхал орудийными залпа­ми, частыми разрывами снарядов. Но немцы уже тоже выдыхались. Долго сдерживать натиск не могли и отходили. Соседние войска справа от нас вместе с танковым соединением разворачивались на восток. Целью их наступления теперь были польский порт Гдыня и вольный го­род Данциг. А мы прижали остатки немцев к морю. Здесь вдоль побережья была высокая песчаная гряда. Окопы передовых частей были оборудованы по гребню. Уже не блиндаж, а простая землянка штаба была чуть позади окопов. Здесь же развернули ра­диостанцию. У немцев уже не было вволю боеприпа­сов. Стрельба с обеих сто­рон прекратилась.

Сил, чтобы атаковать, ни у них, ни у нас не было. От греб­ня возвышенности вперед был очень крутой спуск, а там внизу, по побережью, в каких-то постройках и расположились немцы. Было начало апреля. Брызгал теплый мелкий дождик. Назад, в тыл, тоже был крутой спуск. Внизу - болото и редкие могучие деревья. Вот здесь и при­шла тревожная радиограм­ма из нашего полка с пра­вого фланга.

Командир по­лка докладывал, что перед ними в лощину со всех сторон сбегаются немцы с автоматами в руках. Ясно, что собирается ударная группа, чтобы атаковать наши позиции. А людей в ротах полка оставалось по 15-20 человек. Сомнут полк, а потом пойдут по тылам дивизии. Просил залпа "катюш" по этой лощине. Мне приказали вызывать дивизион "катюш". Но они не стояли на месте. После залпа всегда мгновенно уезжали, так как немцы их быстро засекали и открывали ураган­ный огонь. Долго не было ответа на позывные. Наконец дивизион отозвался, но командир отказывался дать залп. Оставался всего один комплект заряда. Что он не имеет права его рас­ходовать. Но комдив брал ответственность на себя. Мы передали координаты, и через считанные минуты где-то далеко послышался характерный звук залпа "катюш". Вскоре в лощине, где собирались немцы, пробушевал огненный смерч.

Дня через три с немца­ми здесь было покончено. Дивизия переправилась че­рез очень широкое устье Одера и расположилась на острове Рюген, где и встретила День Победы.

Недомолкин, В. На пути к Победе // Новая жизнь. – 2000. – 6 февраля..

Недомолкин В. Весна 1945-го года
В апреле 1945 года, после ожесточенных сражений, наши войска переправились на левый берег много­водного, разлившегося весеннего Одера. Ценою многих тысяч жизней наших воинов Польше были возвращены земли, очень давно захваченные немцами и присоеди­ненные к Германии. Теперь Одер по правому берегу стал называться по-польски Одрой.

Задачей второго Белорусского фронта по-прежнему было отсечение группы немецких армий, стремившихся помочь Берлину. С середины апреля началась Берлин­ская операция. А наш фронт теснил немцев на Запад севернее Берлина. В промежутках между боями нас на автомашинах тоже перебрасывали вперед. Повсюду вид­нелись свидетельства боев. Недалеко от прекрасной асфальтированной дороги замерли покалеченные немец­кие и наши танки, разбитые орудия, всюду была изрыта взрывами земля. Справа остался крупный остров в Балтийском море - Узедом. Это отсюда, с базы обучения немецких летчиков, во время войны наш пленный лет­чик Девятаев угнал вражеский военный самолет. В погоню было поднято несколько истребителей. Но най­ти его в воздухе не смогли.

На полях боев мы с удивлением смотрели на нео­бычную окраску некоторых немецких танков. Они были желтые с коричневыми полосами. Только позже стало известно, что их готовили для отправки в Африку Роммелю. Но Сталинград вынудил Гитлера направить танки на Восточный фронт. Этим он предрешил участь своих войск и победу англичан под Эль-Аламейном.

Нашу сильно ослабленную дивизию щадили. В круп­ных сражениях мы не участвовали. Скорее всего, наши перемещения можно было назвать передислокацией, ес­ли не считать мелких, стычек с противником. Конечно же, мы не ведали, что ждет нас впереди, но знали, что в Берлине бушует огненный смерч. И что дело идет к концу войны. Это здорово поднимало настроение.

Под колесами автомашин бежала земля бывшего герцогства Померания, а впереди была земля Мекленбург. Мы вертели головами в открытой автомашине. Слева и справа проплывали мелкие населенные пункты, фольварки (хутора), города. Разрушений не было видно. Покрывались изумрудной зеленью поля, распускалась листва садов. А среди всего этого ярко-красные чере­пичные крыши жилых строений. И в каждом населен­ном пункте в центре возвышались островерхие проте­стантские храмы-кирки. В воздухе как бы витал сред­невековый дух в современном оформлении. Немцы здо­рово заботились о благоустройстве и красоте своего фатерланда. И сразу же приходило на ум: как варварски они все разрушили на моей Родине.

В одном из небольших городков простояли день. Было какое-то командное совещание, присутствовал ко­мандир корпуса. Здесь вручали награды за бои в Вос­точной Померании. Мне и моему напарнику, радистам штаба, вручили по ордену Отечественной войны 2-й степени. Рассказывали, что в Берлине продолжается сражение и скоро он будет взят. А немцы стали сда­ваться в плен тысячами.

Впереди на нашем пути был город Грейсвальд. При подходе наших войск его воен­ный комендант выбросил белый флаг и просил не разрушать город: дескать, гарнизон полностью готов сдаться. Дальше был город Штральзунд на берегу Бал­тийского моря. Простояли мы здесь несколько дней. Именно сюда пришло известие о взятии Берлина, смер­ти Гитлера и о встрече на Эльбе наших и американских войск.

Нам был очень интересен быт немцев. И неожидан­но мы обнаружили в немцах сентиментальность. В квартирах в каждой комнате стояли большие напольные часы со звоном. Всюду было аккуратно и чисто. И в окопах на фронте, и здесь мы часто встречали губные гармошки. Среди музыки на пластинках мы не видели Баха или Бетховена. А были вальсы Штрауса, арии и отрывки известных оперетт, танцевальная музыка.

Но мы знали и другую сторону характера немцев: крайнюю жестокость и беспощадность на оккупирован­ных территориях, надменность, подчеркнутое чувство превосходства над другими нациями. И теперь вот при­шла расплата.

Штаб дивизии из города переправили на остров Рюген. Он был соединен с материком дамбой через неширокий пролив. Разместили его в уютном трехэтаж­ном особняке. Незадолго до нашего прихода передовые части очистили остров от немецких войск. Рассказыва­ли, что на острове были специальные дома отдыха для немецких летчиков и что правительство, озабоченное размножением белокурой немецкой расы, повестками направляло туда отборных девушек.

Мы, радисты, солдаты охраны, шоферы размести­лись в комнатах третьего этажа. Впервые спали на кроватях в чистой постели. Днем занимались кое-чем. Так прошло несколько дней. Мы уже привыкли к безмятежной жизни. И вдруг однажды около семи часов утра внизу поднялся невообразимый шум, послышалась беспорядочная стрельба, громкие крики. Мы повскакивали с кроватей, расхватали автоматы, и кто в чем бросились по лестнице вниз. А нам навстречу с широко раскрытыми ртами бежали и солдаты, и офицеры, крича одно только всем понятное слово: "Победа! Победа!" Пришло экстренное сообщение из вышестоящего штаба. Все высыпали на улицу. Поднялась стрельба. Теперь уже и мы в восторге разрядили свои автоматы.

Было майское ласковое солнечное утро. Природа благоухала зеленью и цветами. А люди, словно посходи­ли с ума, обнимались, кричали, метались в радостном исступлении. Сразу мир стал казаться другим. Во мно­го-много раз прекраснее, чем был до этого. Война закончилась, а мы живем, судьба оказала нам великую честь жить дальше. Грудь распирало от неописуемого огромного счастья. Но нас позвали в дом. Уже были сварены мясо, рыба, на столе фрукты, зелень и многое другое. Принесли спирт. Офицеры уединились в другой половине дома. Мы же с шумом и гамом навалились на угощение за общим столом. Навеселе и радостны были все.

Все разговоры велись о недавних трудных событиях, о потерянных в боях товарищах. И этим воспоминаниям не было конца. Все жалели погибших. Праздничный день прошел в каком-то угаре.

А кое-кому и в день Победы пришлось воевать. Так, стрелковый корпус освобождал от немцев датский ост­ров Борнхольм. Командовал корпусом наш бывший генерал-майор Ф.Ф.Коротков.

После этих событий я еще два года служил сначала в Германии, а потом в Калининграде, откуда и демо­билизовался 2 мая 1947 года. И все время и тогда, да и сейчас, ум сверлит одна досадная мысль: ну почему нам, жителям нашей страны, так не везет? В войне мы понесли огромные потери, долго залечивали колоссальные разрушения, приходили в себя от невообразимых потрясений. А почти все германское золото уплыло за океан в американские банки. Нам досталась самая малость - то, что успели захватить в Берлине. Перед самым окружением Берлина немцы успели переправить золотой запас на Запад, навстречу американцам.

Однако основные победители и освободители Евро­пы от фашизма - мы. Это знает весь мир. И пусть не забывает об этом.

Недомолкин, В. Весна 1945-го года // Новая жизнь. – 2000. – 6 мая.