Cвященномученик Александр (Архангельский)

2 августа 1930 года в 10 часов вечера трое сотрудников госбезопасности расстреляли людей, ни в чем не виновных — ни перед государством, ни перед ними, ни перед другими людьми. Расстрелянных было девять, среди них — и протоиерей Александр Архангельский.

***

Будущий священномученик Александр родился 1 февраля 1874 года в селе Сошки Липецкого уезда Тамбовской губернии в семье псаломщика Николая Никаноровича и Анны Ионовны Архангельских.
По окончании в 1896 году Тамбовской духовной семинарии, Александр  служил псаломщиком в храмах Тамбова. Тогда же он познакомился с будущей супругой – Екатериной Капитоновной Алексеевой, дочерью протоиерея Капитона Алексеева, настоятеля Троицкого храма в селе Сошки. Семья у о. Капитона была большая и благочестивая, все его сыновья впоследствии приняли священный сан.
Александр начал служить  в Троицком храме псаломщиком.
В самом начале их семейной жизни Екатерина тяжело заболела, и ее поместили в земскую больницу. Александр Николаевич взял тогда помощницей по дому глухую девочку-сироту. Однажды он вместе с ней отправился навестить жену в больнице. Проезжая по улице, они увидели, что с крестным ходом несут Казанскую икону Божией Матери. Александр Николаевич велел кучеру остановиться и, подойдя к священнику, попросил его отслужить молебен о здравии глухой девочки. Помолившись, они отправились дальше. По дороге разразилась страшная гроза, раскаты грома от края до края катились по небу. Девочка вдруг стала испуганно креститься, и Александр Николаевич с удивлением спросил ее: «Ты что, Марфуша, разве что слышишь?» Она ответила, что слышит, хорошо все слышит…

В 1904 году Александр Николаевич был рукоположен во диакона ко храму Архистратига Божия Михаила в селе Сторожевские Хутора в Усманском уезде, а через два года — во священника. Господь даровал отцу Александру большую семью — у него было семь детей — и любящее, милующее сердце. Когда в соседней деревне скончались супруги-крестьяне и у них сиротами остались двое детей, отец Александр взял их на свое полное обеспечение.

Однажды он поехал в город Усмань навестить учившихся в гимназии детей. Проезжая через деревню, он увидел охваченный пламенем дом. Нимало не медля, он остановил повозку, вбежал в горящий дом и вынес из него трехлетнюю девочку. Родители ее в это время отсутствовали, и он, отдав их дочку соседям, отправился дальше.

Село, где находился храм Архистратига Божия Михаила и жил священник, было большим, растянувшимся по главной улице вдоль реки Усманки почти на десять километров. Отец Александр по целым дням или был в храме, или ходил с требами по домам прихожан. На все большие праздники в храм съезжалось множество богомольцев из окрестных деревень, многие из них оставались ночевать в доме священника. Екатерина Капитоновна была хорошей помощницей отцу Александру, и хотя здоровья она была слабого, однако всем гостям старалась уделить внимание, всех привечала и всех кормила. Дети, послушные родителям, любили их беззаветно.

Пришедшие к власти большевики потребовали от священника отдать свой дом под школу — отец Александр безропотно согласился. Они потребовали отдать им все книги и журналы из его библиотеки — он отдал и их. Приказали отдать домашнюю мебель — он и ее отдал. Но школа просуществовала недолго, учителя и учащиеся стали часто болеть, и, связав это с тем, что занятия проходят в доме, отнятом у священника, учителя стали ходатайствовать о переводе школы в другое здание, что и было впоследствии сделано.

В 1918 году власти попытались арестовать священника с тем, чтобы непременно убить его.
Во время Гражданской войны большевики попытались расправиться со священником. Под праздник Покрова Божией Матери отец Александр поздно вернулся домой — промокший под дождем и уставший. Он прошел на кухню, чтобы лечь на печь и согреться, и вдруг услышал топот копыт, внезапно оборвавшийся у двери их дома. И он понял, что это приехали за ним. Священник вышел в сени и, несколько изменив голос, спросил: «Кто здесь? Сейчас открою». Потом прошел в столовую и сказал домашним: «Спаси вас всех Господь! Я ухожу, да избавит меня Господь от их рук». И бесшумно спустился через окно во двор.

Домашние открыли дверь и засветили светильник; огонек жалобно трепетал и вот-вот готов был погаснуть под порывами ветра. Один из пришедших спросил: «Кто здесь живет?» Ему ответили: «Священник». Тогда они прошли в дом, и один из них спросил: «Где он?» Екатерина Капитоновна ответила, что он уехал или на требу, или на мельницу. «А кто с нами говорил?» — спросили они.

Екатерина Капитоновна ответила, что это был сын, и сын тотчас подтвердил это. Красноармейцы тщательно обыскали дом и выставили часовых — одного во дворе, а другого на улице, на случай если священник вернется.

Тем временем отец Александр, добравшись до дома одной из своих прихожанок, попросил ее: «Марфа Ивановна, укрой меня, за мной гонятся бандиты». — «Батюшка, — ответила та, — все знают, что ты к нам ходишь, и я к тебе хожу. Лучше тебе уйти подальше». Он с минуту подумал, а затем, посчитав ее совет вполне благоразумным, отправился в соседнюю деревню Федоровку к одному из прихожан, и тот спрятал его в стоге соломы.

Однако решимость красноармейцев арестовать отца Александра была так велика, что они стали проводить повальные обыски в домах не только в Сторожевых Хуторах, но и в соседних деревнях и, наконец, добрались до дома, где скрывался священник. Проводя обыск, они тыкали в стог соломы штыками, но милостью Божией не задели священника. Перед рассветом, потемну отец Александр пешком ушел в город Усмань, а оттуда уехал в Воронеж, где получил назначение в Покровский храм в селе Липовка Бобровского уезда. Здесь он прослужил два с половиной года.
 
Затем, с 1926 года, он служит вторым священником в селе Мечетка Воронежской губернии в Сретенском храме.

В 1927 году отец Александр был возведен в сан протоиерея и назначен настоятелем в храм Успения Пресвятой Богородицы села Бутурлиновка Воронежской губернии, а затем и благочинным Бутурлиновского уезда.

В 1929 году был арестован благочинный храмов Бобровского района. Перед тем как его увели в тюрьму, он попросил у конвоя дать ему время для сборов и успел составить письменное распоряжение, назначив протоиерея Александра Архангельского благочинным вместо себя. Получив распоряжение, отец Александр сообщил о нем членам церковного совета Успенской церкви и благочиннического совета.
В мае 1929 года Успенская община поручила ему узнать, какому епископу подчиняются приходы благочиния, и для этого обратиться к священнику Иоанну Стеблин-Каменскому, жившему в Воронеже. Отец Александр нашел протоиерея Иоанна после богослужения крайне утомленным и сообщил, что приехал по поручению Бутурлиновской церковной общины узнать, кто у них теперь правящий епископ. Отец Иоанн ответил, что теперь это епископ Серпуховской Максим (Жижиленко), и показал полученное от того письменное распоряжение, касающееся управления подчиненными ему приходами. Вскоре, однако, пришло известие, что епископ Максим арестован и не управляет епархией.

29 июля 1929 года благочиннический совет вновь командировал протоиерея Александра в Воронеж для выяснения вопроса, кто теперь у них правящий архиерей. Он прибыл в Алексеевский монастырь и обратился к архимандриту Игнатию (Бирюкову); тот на вопрос об управляющем епархией, по своему обыкновению, ласково сказал: «Касатик, по совету и указанию ленинградских епископов, в частности архиепископа Димитрия, остановились на Иоасафе, епископе Бахмутовско-Донецком. Наши монахи поедут рукополагаться к нему и будут просить его взять нашу церковь под его руководство; если угодно, присоединяйтесь к этому ходатайству и вы».

19 сентября 1929 года отец Александр по поручению благочиннического совета отправился к епископу Иоасафу (Попову), который взял приходы под свое руководство, указав, чтобы отец Александр оставался благочинным храмов Бобровского района, а прочие благочинные управляли в православном духе храмами, какие уже состоят в их ведении, не касаясь политических тем; дело духовенства — молитва и жизнь в соответствии с церковным уставом в подчинении и послушании гражданской власти.

***
В феврале – марте 1930 года было сфабриковано дело «Церковно-монархической организации «Буевцы (т. е. последователи епископа Алексия (Буя)», по которому в Воронежской области производились массовые аресты. Основными пунктами обвинения «буевцев» были агитация против создания колхозов, антицерковной политики властей и распространение соответствующих воззваний.

8 апреля 1930 года уполномоченный секретного отдела ОГПУ вызвал отца Александра на допрос и спросил, как он относится к советской власти. «Советскую рабоче-крестьянскую власть я признаю как народную и ей подчиняюсь беспрекословно», — ответил отец Александр. Вскоре отца Александра арестовали по обвинению в «принадлежности к церковно-монархической организации, ставившей своей целью поднятие восстания против советской власти и восстановление монархии».

В апреле 1930 года в Соловецкий концлагерь поступило распоряжение — арестовать священника Иоанна Стеблин-Каменского и этапировать его в воронежскую тюрьму. Тогда же в Воронежской области были арестованы протоиерей Александр Архангельский, священники Сергий Гортинский, Феодор Яковлев и Георгий Никитин, архимандрит Тихон (Кречков), иеромонах Кирилл (Вязников) и миряне Евфимий Гребенщиков и Петр Вязников, которые затем проходили по одному делу — по обвинению в участии в контрреволюционной организации.
Отец Александр заявил следствию, что даже не слышал о той организации, членство в которой ему приписывали.

О тюремном заключении сохранились такие сведения.
Пасху 1930 года он встретил в тюрьме. Вместе с ним в камере были священники, монахи и миряне. Начиная с Великого Четверга Страстной седмицы они совершали богослужение утром и вечером – по тем немногим книгам, которые были с ними в тюрьме, и по памяти. Священнический крест из кипариса был только у протоиерея Александра Архангельского. Служащий священник надевал этот крест, епитрахиль, в качестве которой служило полотенце, и начинали служить. В Великую Субботу с воли передали парчовую епитрахиль, и был отслужен водосвятный молебен, в конце которого один из священников, обращаясь к узникам камеры, сказал: «Поздравляю вас с наступающим праздником Пасхи и желаю всем вам встретить его в добром здравии. Вам, братья-иереи, желаю и в дальнейшем быть твердыми защитниками веры православной, а вы, – обратился он к заключенным крестьянам, – должны приобщиться Святых Таин, потому что никто из нас не знает, когда наступит наша смерть; здесь есть много священников, у которых вы можете исповедаться».
Вечером в субботу были освящены куличи, и затем до двенадцати часов ночи узники читали по очереди Деяния апостолов. Удалось достать масло и устроить лампаду. В двенадцать часов ночи пропели «Христос Воскресе» и стали укладываться спать. Пасхальную службу отслужили в воскресенье утром после поверки. Вся камера причащалась. После службы прикладывались к кресту, который держал архимандрит Игнатий, христосовались и получали кусочек освященного кулича. В субботу и воскресенье священники получили передачи, которые были распределены между всеми узниками камеры. Таким же порядком прошла служба и на второй день Пасхи.

3 мая следователь предъявил отцу Александру обвинение в принадлежности его к антисоветской организации. Священник потребовал, чтобы ему дали возможность собственноручно написать объяснение по этому поводу. Отец Александр написал: «Никаких монашек-проповедниц я не знал, и они у меня никогда не бывали в Бутурлиновке, имена их я услышал только здесь, в ОГПУ. Никаким ни женщинам, ни мужчинам не давал директив для какой бы то ни было проповеди, особенно абсурдной против власти, которую я сам прежде всего принципиально признаю как власть, данную от Бога. Не могу же я в одно верить, а другое говорить... Колхозное строительство в Бутурлиновке совершалось и прошло весьма успешно, безболезненно, и я никому не мог и не могу что-либо сказать против него...никто меня о том и не спрашивал в Бутурлиновке... Извещение о выступлении папы Римского стало известно после первой седмицы Великого поста, никакого молебна за папу я не служил и служить не мог, потому что это противно канонам Православной Церкви... Молебен был обычный, и никаких политических тем он не имел, и я лишь приветствовал с причастием Святых Таин и близостью со Спасителем».
14 июля всем обвиняемым было объявлено об окончании следствия.
28 июля Коллегия ОГПУ, приговорила их к расстрелу.
Вечером 2 августа 1930 года сотрудники госбезопасности на основании выписки из протокола ОГПУ расстреляли девятерых невинных людей — протоиереев Александра Архангельского и Иоанна Стеблин-Каменского, священников Сергия Гортинского, Феодора Яковлева и Георгия Никитина, архимандрита Тихона (Кречкова), иеромонаха Кирилла (Вязникова) и мирян Евфимия Гребенщикова и Петра Вязникова — и закопали их тела в общей могиле.
В 2000 году Юбилейный Архиерейский Собор причислил священномученика Александра Архангельского к лику Новомучеников и исповедников Российских.
Дни памяти: 2 августа (20 июля по ст. ст.), в Соборе Воронежских, в Соборе Липецких святых и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской.

Тропарь священномученику Александру архангельскому 

глас 3
Церкве Русския столпе непоколебимый, благочестия правило, жития евангельскаго образе, священномучениче Александре, Христа ради пострадавый даже до крове, Его же моли усердно, яко Начальника и Совершителя спасения, Русь Святую утвердити в Православии до скончания века.

Кондак священномученику Александру Архангельскому 

глас 2
Восхвалим, вернии, изряднаго во священницех и славнаго в мученицех Александра, Православия поборника и благочестия ревнителя, земли Русския красное прозябение, иже страданием Небесе достиже и тамо тепле молит Христа Бога спастися душам нашим.

Источники
1. Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники,и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. 
Жизнеописания и материалы к ним. Книга 4.Тверь: Издат. «Булат», 2000.
2. Жития святых и жизнеописания подвижников благочестия Воронежско-Липецкой епархии. Книга 1. Воронеж, 2003.
3. Метрическая книга Троицкой церкви села Сошки. ГАЛО. Ф. 275. Оп. 1. Д. 201.
4. Стаднюк А., прот. К истории православия на Дону. М., 2012.