Усманский краеведческий портал

Материал к биографии Завадовского

Леонид Николаевич Завадовский родился 9 апреля 1888 года в с. Преображенском Кирсанов­ского уезда Тамбовской губер­нии. Отец будущего писателя про­исходил из безземельных кресть­ян, а дед
был крепостным лека­рем. Уже после рождения Леони­да многодетная семья Завадовских перебралась в г. Тамбов, где отец стал работать конторщи­ком на железной дороге. Вскоре он умер.
Леонид учился в Тамбовской мужской гимназии, рано пристра­стился к чтению.
А годы между тем шли... В борьбе за народное счастье по­шли в тюрьму и тяжелую сибир­скую ссылку сперва старший брат Дмитрий, затем сестра Вар­вара.

Началась революция 1905 года. Юноша Завадовский включается в активную революционную борь­бу: хранит и распространяет анти­правительственные прокламации, участвует в вооруженных сходках. Жандармы напали на его след. При аресте обнаружили револю­ционную литературу, «в том чис­ле 8 экземпляров прокламаций Российской социал-демократиче­ской рабочей партии, программу РСДРП, заявление Тамбовской то­варищеской группы «Большеви­ков»...

Статьи, по которым судили Л. Н. Завадввского за участие в вооруженной сходке в Тамбов­ских мастерских, за хранение и распространение прокламаций ре­волюционного содержания, тре­бовали длительного срока заклю­чения. Однако блюстители царских законов «учли» несовершен­нолетие подсудимого, приговорив будущего писателя к 5 годам и 4 месяцам каторжных работ с по­следующей отправкой в Сибирь на вечное поселение. Со звоном сомкнулись на ногах тяжелые же­лезные кандалы... Впереди — Владимирка — дорога политка­торжан, суровая неведомая Сибирь, тюрьмы, каторжные рабо­ты, А ему было неполных 20 лет!

Царизм жестоко мстил всем, кто поднял на него руку. Бутыр­ский централ в Москве и Тамбовская тюрьма. Одинокая камера.Полумрак. холод, подвальная сырость. Отнят даже маленький кусочек голубого неба!

В 1913 году Завадовского в спешном порядке отправляют этапом на «вечное поселение» в Восточную Сибирь. Село Марты­новское Киренского уезда Иркут­ской губернии неприветливо встретило молодого революционера. Не имея никаких средств к существованию, новый поселенец берется за любую работу: был и батраком, и грузчиком, и плот­ником, и кузнецом, и огородни­ком. Красил дуги, делал легкие санки - кошевки, пробовал пи­сать портреты. Там, в тайге, при­страстился к охоте. Любовь к рисованию и страсть к охоте сохра­нились у него на всю жизнь.

Из ссылки вернулся в родной Тамбов лишь после Великого Октября. Тамбовский губпродком направляет Леонида Николаевича в наш город. Почти вся его даль­нейшая жизнь, начиная с 1918 года, неразрывными нитями свя­зана с Усманью. Тут он впервые по-настоящему взялся за перо и кисть, испытал радость и муки творчества, познал любовь и от­цовство.

Ранней осенью 1919 года краснолампасная рать генерала Ма­монтова ворвалась в город, Бе­локазаки скакали по опустевшим улицам самодовольно, с гикань­ем и свистом. Начались грабежи, убийства, В упоении злобой гро­мили они здание редакции»и ти­пографии. Газеты и чистые листы бумаги, гонимые ветром. Летели, как встревоженная стая белых и серых голубей. Вконец озверев­шие от водки, разграбили коже­венный завод. Кое-где мела по­земка из пуха и пера — это гра­бители, ища спрятанное золото и драгоценности, вспороли сотни перин и подушек... В замерзшем, притихшем городке то тут, то там хлопали выстрелы, слышались душераздирающие крики. Уви­денное на улице потрясло Завадовского и запечатлелось на всю жизнь. Он видел, как зверопо­добный белогвардеец, словно в зайца, целился из винтовки в худого, бедного и старого еврея, слышал, как хлопнул выстрел,..

Много лет спустя, впечатления этого страшного дня были поло­жены писателем в основу маленькой повести «Соседи», вещи сильной, интернационалистиче­ской по своей сути.

Леонид Николаевич увлекся живописью. Никогда не учивший­ся живописному искусству в спе­циальных учебных заведениях, он овладел им настолько, что стал учителем рисования в школе.

О том, насколько рисунки были грамотны и реалистичны, говорит следующий любопытный случай. Предстояла сдача экзамена эк­стерном в Воронежском художе­ственном училище. Один из пре­подавателей училища — Жданов, родом из Усмани, просматривая карандашный рисунок, изобража­ющий жену писателя за роялем, неожиданно спросил:

— Да, это Савенко, теперь Завадовская.

И поныне в усманской квартире писателя на холсте в зеленом уборе стоят белоствольные бе­резки над роялем в зале; по ко­лено в мартовском синем, искря­щемся на солнце снегу, улыба­ются золотые сосны в рабочем кабинете...

Свой первый рассказ «Бурун» писатель напечатал в 1923 году. Можно утверждать, что у Зава­довского почти не было периода ученичества. В литературу вошел сразу зрелый мастер. Алексей Силыч Новиков-Прибой первый заметил литературный талант Ле­онида Завадовского и протянул ему руку помощи, введя в боль­шую литературу. В своем письме к Н. А. Рубакину 28 июня 1928 г. Новиков-Прибой писал: «Здесь, в Усмани, живет еще один писа­тель — Леонид Завадовский.

...При царском режиме он вынес каторгу и вообще имеет огромный житейский опыт. Ему есть о чем рассказать. Насколько я знаю его, он, как писатель, го­да через два-три вырастет в круп­ную величину». Завадовского и Новикова-При­боя связывала большая дружба.

Маленький городишко привле­кал Новикова-Прибоя своей ти­шиной. Рано утром писатель лю­бил пройти по берегу реки Усмани, в сотый раз осмотреть и пощупать вросшие в землю баш­ни — развалины старой крепо­сти. Вечером вместе с Леонидом Завадовским они шли в город­ской сад, забирались в самый тихий уголок, садились на зем­лю и вели разговор о лесах.

Двух писателей роднила тяга и любовь к лесу. Обычно после дороги Новиков-Прибой отдыхал в городе Усмани недолго. При первой возможности он вместе с Завадовским уходил в лес. За плечами у них были охотничьи ружья, но манила их не охота, не охотничий азарт владел ими, а звала и тянула к себе непо­нятная таинственность леса, его величавое спокойствие.

Порой Новиков - Прибой и Завадовский прохаживали по целым дням в усманских ле­сах, так и не сделав ни одного выстрела. Один раз встретился им совсем молодой волк. Он стоял под старым дубом и, вид­но, не чувствовал приближения людей. Алексей Силыч хотел вскинуть ружье, но Леонид Зава­довский отвел его руку. И когда охотники закашляли и громко заговорили, волк, ничуть не пу­гаясь, ушел в чащу.

В жаркие дни, когда чуть си­неватый колеблющийся июньский зной звенел в ушах и мучила дремота, Новиков-Прибой и Зава­довский купались в реке, а затем отдыхали на песча­ном крутом берегу в тени ста­рых сосен. С реки веяла прохла­да. Тихо покачивая ветвями и дыша чистым смолистым запахом, сосны шептали о чем-то непонят­ном людям.

Так и не удалось двум писате­лям-друзьям в то лето под­слушать таинственный разговор лесов. Уезжал Новиков-Прибой от Завадовского, а на сердце лежала непонятная грусть. Может быть от того, что ему, певцу моря, очень трудно приходилось читать сложную книгу леса, или волновало другое, непонятное...

Больше Алексею Силычу не пришлось встретиться с Завадов­ским. Завадовский погиб по не­обоснованному обвинению в годы культа личности.

Лесов таинственная сень по-прежнему манила к себе Нови­кова-Прибоя. Но в наших лесах он больше не бывал. Слиш­ком уж тяжелой оказалась для него утрата друга, а там, в Ус­мани и ее окрестностях, все на­поминало о нем, болью отзыва­лось в сердце.

Как реликвию хранит жена пи­сателя Варвара Сергеевна Завадовская сборник рассказов «Вражда» с дарственной надписью такого содержания:

«С любовью лучшему другу Алексею Силычу Новикову. Ред­кому товарищу, удивительному человеку — в память помощи и поддержки на первых литера­турных шагах. Июнь 1926 г. Л. Завадовский».

Книга хранилась в личной биб­лиотеке Новикова-Прибоя в Москве и только после его смер­ти вернулась в Усмань.

В период 1925—1929 гг. произ­ведения Завадовского печатают многие столичные издательства — журналы «Красная нива», «Крас­ная новь», «Новый мир», «30 дней», товарищество «Недра». Он становится профессиональным писателем. Включается в работу Воронежской областной писа­тельской организации. В 1933— 1935 годах был членом редкол­легии журнала «Подъем».

В 20—30 годах Завадовского как писателя узнали и полюбили мил­лионы читателей нашей страны. Один за другим выходят сборни­ки повестей и рассказов, издан­ные московскими издательствами: «Полова», «Вражда», «Песнь седого волка», «Железный круг», «Лунная тропа», «Таежники». В альманахе «Подъем» впервые был опубликован роман «Золото» под названием «Великая драга». В 1935 г. роман отдельным изда­нием печатается в Воронеже, а в 1936 году — в Москве. Всего роман выдержал пять публика­ций.

Героев своих произведений За­вадовский искал и находил в жиз­ни. Части ездил в творческие командировки, иногда длитель­ные. Его поездка на Алдан в 1929 году затянулась на полгода. Радовался любой возможности непосредственного общения с читателями.

Примечателен следующий факт: 17 июня 1933 года в Усмани со­стоялся литературный вечер, ко­торый открыл редактор местной газеты т. Кошуба. С большим докладом о путях развития со­ветской литературы выступил преподаватель Воронежского пед­института Л. Плоткин. В заключе­ние Леонид Завадовский прочел отрывок из своего романа. Ве­чер проходил при переполнен­ном зале.

В 1934 году Леонид Николаевич принимается в члены Союза со­ветских писателей. В краеведче­ском музее хранится членский билет писателя, подписанный Максимом Горьким. Воронежская писательская организация оказа­ла Завадовскому большое дове­рие, избрав его делегатом I Все­союзного съезда писателей.

Закончилась жизнь писателя трагически: в 1938 году, оклеве­танный, он был арестован, а в сентябре 1941 года от туберкуле­за легких скончался (как оказалось впоследствии он был расстрелян – А.К.). Реабилити­рован посмертно.

КВАРТИРА ПИСАТЕЛЯ 

Квартира писателя Леонида Ни­колаевича Завадовского напоми­нает музей. Здесь все на старых местах, как и было при его жиз­ни.

Кабинет писателя. Его рабочий стол. На нем чернильный прибор, пресс-папье, настольная лампа, под стеклом его фотографии, За этим столом. Завадовский написал книгу «Золото», ряд рассказов.
Стол писателя в Усманском краеведческом музее.

В комнате, где писатель соби­рался с друзьями, стоит рояль, видавшие виды кресла и тахта. Все на своих местах.

И особенно, что бросается в глаза — это книги. На полках, на столах и просто на тумбочках. Они как бы дополняют картину жизни нашего замечательного земляка.

Не умещаются на одной полке 82 тома энциклопедического сло­варя — издания Брокгауза и Еф­рона, Этим книгам не менее 70 лет.

72 года назад товарищество "Просвещение" выпустило в свет издание Вермана «История ис­кусства». Два тома ее пополняют полку библиотеки Завадовского. Три тома «Истории западной литературы» изданы товарищест­вом «Мир» в 1914 году.
Мемуарная литература пред­ставлена воспоминаниями жены Достоевского, которые издавались в 1911 году. На полках книги Пушкина, Тол­стого, Горького, Маяковского и других писателей.

С большим интересом смот­ришь на автографы литераторов — друзей Леонида Николаевича. Здесь встретишь книги, подписан­ные рукой писателя Ивана Точалова, Павла Низового, Николая Смирного. Новиков-Прибой на своей книге написал: «Милому другу — Леониду Николаевичу Завадовскому с любовью, Нови­ков-Прибой. 6.ХI-26 года».

Теперь в этом доме живет вдо­ва писателя Варвара Сергеевна Завадовская. Много лет подряд она преподавала русский язык и литературу в Усманском педучи­лище. Теперь на пенсии. ".
Варвара Сергеевна Завадовская с усманскими старшеклассниками

Редкий день дом писателя остается без посетителей. Сюда, как в музей, приходят школьники и студенты, рабочие промышлен­ных предприятий и хлеборобы, подростки и убеленные сединой ветераны. Все они с интересом знакомятся с обстановкой, в ко­торой жил и творил наш замеча­тельный земляк.

Библиотека Леонида Завадов­ского стала достоянием всех страстных почитателей книги, Вдо­ва писателя выполняет в ней обя­занности библиотекаря, научного сотрудника, экскурсовода и про­сто пропагандиста творчества сво­его мужа. Поэтому здесь нередко можно увидеть самых разных лю­дей. Их привела сюда любовь к творчеству Леонида Николае­вича Завадовского.

С. КУДРЯВЦЕВ // Новая жизнь, №26, 1968 год