Любимец ребятни 60-70-х годов, купающейся в реке Усманке напротив Успенского храма, предлагавший им по его команде нырять под воду. Было там такое совсем неглубокое место. А нырять, чтобы послушать под водой звуки его колокольчика, погружаемого им в это время в реку.
Он был и остался для многих загадочной личностью со шлейфом всяческих легенд (в том числе о его прежней жизни), небылиц, страшилок, выдумок наших горожан всех возрастов.

Родился он в многодетной семье 20 июня 1921 года - так было записано в паспорте. Однако, близкий друг утверждает, что он родился 12 июля на Петра и Павла, поэтому и был назван Петром. Возможно, а может быть он был крещен в этот день. Был самым младшим ребенком.

Родителей звали Фёдор и Феодосия. Известны имена несколько его сестер  - Ульяна, Анастасия, Анна, Мария (в раннем возрасте умерла в результате неудачного прерывания беременности) и братья - Иван и Владимир, возможно был еще и Николай. 

Отец погиб во время каких то беспорядков в Усманском районе почти сразу после рождения Петра, мать после этого повредилась рассудком и не на долго пережила мужа.
Мальчика взяла на воспитание тетя, Ирина Васильевна, сестра отца. Она была медицинским работником. Своих детей у нее не было - потеряв мужа, она посвятила себя заботе о близких.
С Петей у них было отличное взаимопонимание. Парень рос способным, много читал, разбирался в поэзии и живописи.
Когда началась Великая Отечественная война, Петра на фронт сразу не взяли, а отправили копать окопы куда-то за Воронеж. 
Работали впроголодь в тяжелейших условиях.
Глубокой осенью ,после налета немецкой авиации, разбежались. Петя получил ранение в ногу и контузию. И пешком ушел в Усмань. Пришел крайне истощенным, больным и с серьезной раной на ноге. 
Ирина Васильевна определила его в госпиталь, где работала сама и где в то время трудился известный усманский врач Арон Соломонович Финкельштейн. 
Парня  подлечили, поставили на ноги и дали справку, что в результате контузии с рассудком произошли необратимые изменения. Планировалось, что после окончания войны этот диагноз тот же врач и снимет.  Но, А.С. Филькенштейна перевели в Москву. Говорить о фиктивном диагнозе другому врачу было опасно. Так Петя и остался на всю оставшуюся жизнь...
Он быстро вжился в роль, привык и, возможно, полюбил этот образ.
Из-за диагноза на работу его не брали. 
Он увлекался коллекционированием, был знаком с коллекционерами из Липецка и Воронежа. Не секрет, что подворовывал. Но, жадным не был. Чаще обманывали его.
Несколько раз находился на лечении в психоневрологических учреждениях. Был очень добродушным. После смерти Ирины Васильевны, домик на улице Энгельса, в котором они жили, Петя продал, жил у сестры Ульяны, потом купил себе жилье на ул. Ленина.

Многие годы на паперти Успенского храма он с благодарностью принимал от пришедших помолиться за усопших родных их "пирожки, блинки, оладушки" (вариант из его лексикона).
По утверждению многих людей имел очень горячую и сильную молитву. Стоило "пожалиться" Пете на свою беду при выходе из храма, как дойдя до дома оказывалось, что "и беда не беда".
Только Петя свои способности не демонстрировал, а доверялись ему не многие.

Потом, уже на рубеже веков, его постепенно потеснили лица известной национальности и горожане чаще стали встречать его у магазина нашего хлебокомбината (видеть его здесь стало для многих таким же привычным, как и на прежнем месте).

Говорили  и о его необычайной физической силе, позволявшей с улыбкой гнуть в пальцах монеты и другие металлические предметы, он играючи крестился двухпудовой гирей.
О круге его общения, интересах и увлечениях известно мало, да и не всегда достоверно.
Но то, что он говорил и иногда проделывал, в нормальные нормы поведения не вписывается. Есть свидетельства о том, что Петя был привлечен как наводчик по делу об ограблении вдовы известного усманского педагога. 

Доброжелательная улыбка и теплый, часто несколько печальный и внимательный взгляд на собеседников или проходящих мимо людей, были, неотъемлемой частью его облика....

Об одном из его увлечений стало известно при особых обстоятельствах: в Воронеже, в 1995-м году, после окончания богослужения (в нижнем храме Акатова монастыря) протоиерей Алексий Медведев-Таврический, узнав, что N из Усмани, первое, о чём он спросил было: "А Петя живой?".  Очень был обрадован, что жив, просил передать ему благословение.  Тепло вспоминал о нём, вспомнив полученную от Петра в дар  (или обмен) старинную пластинку, которые Пётр собирал.
И еще один человек свидетельствовал: "Однажды, совершенно случайно, человек, остановивший меня на воронежском вокзале, спросил: А Петя живой?№.  

"При моей встрече с Петром я видел его радость и нескрываемую добрую память об отце Алексии (начинавшем в начале 70-х годах  свое служение в нашем городе, затем ставшем ученым-агиографом, много потрудившемся в Крыму, написавшем не одну книгу (в частности " Благословенный лик Тавриды", подаренную редакции газеты "Усмань Православная", вышедшую в стихах книгу" Благословенный лик Придонья")... Скончался батюшка уже игуменом Афанасием во время его служения в воссоздавашемся в Липецке Древне-Успенском монастыре).

А наш незабвенный Петя мирно скончался 21 февраля 2006 года на улице Ленина и похоронен на Песковатском кладбище...