Публикация подготовлена по материалам краеведа А.С.Китаева

Шла гражданская война.
Мамонтовские полчища от Воронежа двигались к Козлову через Усмань. Населенные пункты нашего района и в города разоряли казацкие бандиты. Громили кожевенный завод, взламывали замки и двери магазинов, шарили по домам – искали коммунистов, партизан. Врывались в еврейские семьи, устраивали кровавые погромы.
В селах банды отнимали у крестьян скот, птицу, хлеб, одежду – тащили все, что попадалось под руки. Ограбленные жители превращались в нищих. Масса детей-сирот оставалась на улице, без надзора и приюта. Никому не нужны были осиротевшие дети. Они бродили по улицам, базарным площадям, вокзалам. Они искали спасения от голода и холода, хотели жить.

И вот, пришел тот час, когда Родина освободилась от бандитских шаек, когда первой и очередной задачей в стране стал вопрос — восстановление народного хозяйства страны, и, вместе с этим, беспризорным, осиротевшим детям Родина дала приют. Их собрали с улиц, площадей, вокзалов и направили в специальные детские дома, где им вернули счастливое детство, вырастили из них людей нового социалистического общества.

В 1919 году Усманский земотдел передал комплекс зданий Софиййского женского монастыря, располагавшегося в селе Новоуглянском Усманского уезда, бывшей учительской семинарии, преобразованной с 1 сентября 1919 г. в Педагогические курсы на 140 человек.
В том же году Усманский исполком принял решение о переводе в Софийский монастырь нескольких детских домов и приютов. По соседству с действующей церковью монастыря и с монахинями на территории монастыря разместились три детских дома.  Здесь для детских домов у монастыря отобрали несколько зданий. Беспризорников и сирот в них к осени 1920 года было уже несколько сотен

По воспоминаниям М.Балашова привозили и привозили все новые партии ребят, оборванных и грязных. Новичков, прежде всего, отмывали, а затем, по возможности, переодевали в чистое и крепкое белье, и одежду. Кормили детдомовцев совсем неплохо, если учесть голод по всей Европейской России: ели они хлеб, картошку с конопляным маслом. Иногда перепадало ребятам и молоко.
На повозке нас ввезли в открытые ворота детского дома.
– Опять новички, – послышались резвые детские крики.
И действительно, мы представляли собой новичков, резко отличаясь от детей, которые уже пожили здесь: они были чистые, одеты во все новое свежее, хотя еще и худенькие, но жизнерадостные, им хотелось играть, резвиться; а мы – чумазые, в лохмотьях, холодные, голодные.
Но через какой-нибудь час и мы уже были чистыми, хорошо одетыми, накормленными и окружены теплой заботой и вниманием наших, никогда незабываемых теперь воспитателей. Нам был создан покой и уют. Это было для нас неожиданным началом новой жизни.

Несмотря на учёт монастырских построек со стороны местной власти, а также использование их различными организациями, имущество беззащитной теперь обители вывозится «представителями различных учреждений неизвестно куда, продукты, мебель, экипажи...».

Сохранилось письмо группы коммунистов г. Усмань во ВЦИК о перегибах в церковной политике по отношению к религии со стороны местных властей от 25 июня 1919 года.  В нём рассказывается о событиях, происходивших в бывшем Софийском монастыре, в помещениях которого был размещён детский приют, а бывшие насельницы продолжали жить на его территории, образовав артель «Надежда»: «В пьяном виде наши начальники едут в село Новоуглянка Усманского уезда Воронежской губернии, с гиканьем велят сбивать кресты, топчат их и велят то же самое делать приютским детям на глазах у сельских граждан, у которых является страшная злоба против власти....».

10 июля 1920 г. сессия Тамбовского губревтрибунала вынесла приговор о ликвидации ... Софийского монастыря «за встречу казацких Мамонтовских банд, проходивших через город Усмань и уезд в 1919-м году». «Приговор», как доносил уисполком, «не был приведён в жизнь...».

К октябрю 1920 го да находившиеся в детском доме на территории монастыря и не имевшие тёплой одежды и обуви дети оказались в неотапливаемых помещениях. Пришлось срочно собирать для них одежду и на подводах вывозить их в г. Усмань, где для их размещения предоставили клуб «укоммола» — бывший дом Саввина.

К маю 1923 г. в детском городке был 331 ребёнок, а в июне планировалось увеличить количество до 550 человек.

Укрупнение детских домов позволяло экономить средства и единообразно воспитывать детей. По мнению Усманского исполкома, «единственной отрицательной стороной Детгородка является то обстоятельство, что на территории его до настоящего времени проживают бывшие служительницы культа «монахини», а в середине городка работают две церкви. Такое сожительство становится совершенно недопустимым, так как нет гарантии в отсутствии общения детей с монахинями и в отрицательном влиянии последних. Принимая во внимание вредное влияние монахинь на детей, а также, что Софийский монастырь должен был бы быть ликвидирован на основании приговора выездной сессии Тамбовского гу-бревтрибунала», уисполком предлагал выселить монашествующих в прежние места жительства и закрыть оба храма.

Определённые в детский городок сотни мальчиков и девочек официально считались осиротевшими в результате пережитых Усманским и соседними уездами в 1920— 1921 гг. засухи и последовавшего за ней голода. Но сохранилось свидетельство делегата II Всероссийского съезда Советов, усманского коммуниста Н.Н. Исполатова, который в письме В.И. Ленину сообщал: «Усманский уезд Тамбовской губернии, постигнутый неурожаем, вчистую ограбленный продотрядами под видом взимания государственной разверстки, причём не столь получило государство, сколько они, в настоящее время переносит муки острого голода».

 По состоянию на 28 февраля 1921 года в селе Помазово располагались два детских дома: №12 с численностью воспитанников 45 человек плюс 13 приходящих детей и №14, давший кров 50 детям, последний был единственным из 16 детских домов уезда, где не было больных чесоткой детей.

В июле 1922 года после расформирования Излегощинского детского дома его директор Иван Александрович Товицкий (впоследствии заслуженный учитель РСФСР) был назначен директором Новоуглянского детдома № 2. Директорами других двух детдомов были женщины.

Вот как он рассказал об этом новом периоде своей жизни в «Записках старого учителя»: «Конец июня 1922 года. Я принял Новоуглянский детдом №2. Всех здесь детдомов было три. Расположены они в бывшем Софийском женском монастыре. Разместились мы неплохо. Но вот через некоторое время я отправился пешком в Излегоще по делам бывшего детдома. На обратном пути в дороге меня застала сильная гроза. Прошло несколько дней, и я заболел тифом.

Ни врача, ни фельдшера в селе не было. Отец ходил в село Сенное за фельдшером Стрельниковым, который оказался добрым, чутким, опытным. Он помог мне. Когда пишу эти строки, я с благодарностью вспоминаю его имя.

С питанием было очень плохо. Отец ходил за 37 километров в Новоуглянский детдом с просьбой о помощи и питании. Помню, прислали мне 400 граммов сахара, столько же риса и килограмм мяса. У родителей была корова. Через месяц я поднялся, стал понемногу ходить. Как-то прошелся по полю. Хотелось острого. Вот я скушал кваса с капустой и снова заболел. Это был возвратный тиф. Снова месяц в постели. И только через два месяца я смог с трудом приступить к своим обязанностям директора. Отвез меня на работу будущей жены брат. У них была своя лошадь. Итак, вот уже трижды за свою жизнь отболел тифом.

... Все мы тогда еще не покончили с религией. Очень редко, но были случаи посещения церкви. Их на территории монастыря было две, и расположены они были рядом с нашими детдомами. На втором этаже колокольни жил некто Медведев. Он то и написал об этом в газету. Помню, на заседании Усманского уездного президиума союза работников Просвещения мне крепко попало (председатель Штейн, секретарь Долгополова).

Этот случай на меня сильно подействовал. С этих пор я больше в церковь не заглядывал, а своих учеников стал воспитывать в антирелигиозном духе.

Из работников Новоуглянских детских домов хорошее воспоминание оставили воспитательницы Ведехина Т.К., Гольцова Е.В. и директор детдома №1 Архангельская Александра Александровна.

В 1923 году количество детей в детдомах стало постепенно уменьшаться, а детдома сливаться. Со следующего учебного года Иван Товицкий  перешел работать учителем в село Стрелецкие Хутора.

Окончательно закрытие Софийского монастыря произошло в 1924 г. В начале года Усманскийу исполком обратился в Воронежский губисполком с письмом по вопросу о выселении из монастыря монашествующих и закрытия монастырских церквей: «В расположенном в стенах бывшего Софийского монастыря при селе Ново-Углянском, Девицкой волости Детском городке помещается до 323 детей дошкольного и школьного возрастов, которым мы обязаны дать воспитание в духе Советского строя. Искоренение религиозных предрассудков — одна из важнейших задач социалистического воспитания... Расположение Детского городка для достижения последней задачи представляет большие затруднения. Ежедневный колокольный звон, постоянное наблюдение предметов религиозного культа и собраний монашек в церковь для совершения обрядовых действий влияет на психологию детей, вызывая в них чувство любопытства и заинтересованности культом и постепенное в него вовлечение. На противопоставление воспитательного персонала Детского городка Президиум УИК не может прочно положиться, так как состав этого персонала в своём отношении к религии далеко ещё не приближается к атеистическому мировоззрению, а поэтому 21 февраля с/г. пр. № 9 ... Президиум Уисполкома вынес постановление о закрытии старого храма, снятии с него креста и колоколов, предоставив монашкам для совершения обрядов другой — новый храм».

А 6 июня 1924 г. Воронежский губисполком сообщил Усманскому исполкому: «Президиум Воронежского губисполкома настоящим утверждает Ваше постановление о закрытии церквей б. Софийского монастыря при с. Новоуглянском как находящихся внутри детского городка, что при данных обстоятельствах (условиях воспитания детей) может создать невольное вовлечение детей в религиозный культ, совершаемый монахинями, а также в силу того, что при наличии в селе Новоуглянском помимо церквей б. Софийского монастыря церкви в самом селе, закрытие упомянутых церквей не отразится на удовлетворении полностью религиозных потребностей населения с. Ново-Углянского».

Получив из губернского центра такое письмо, президиум Усманского исполкома предложил провести таковое решение «в жизнь в срочном порядке». И уже 10 июня 1924 г. «на основании имеющихся директив, в присутствии предсельсовета села Ново-Углянского Ивакина А.В., пред.церковного совета священника Орлова и члена того же совета (он же церковный староста) Каширина Н.И. ... произведена опись всего инвентаря и церковного имущества имеющихся в наличности и принадлежащих бывшему Софийскому монастырю...

Рассмотрев «Материалы обследования Детского городка» бюро усманского РК ВКП(б) удовлетворило просьбу об освобождении от занимаемой должности уже другого заведующего Дет. городком товарища Тварды и предложило фракции РИКа назначить на его место члена ВКП(б) бывшего председателя Демшинского волисполкома товарища Голотвина Семена Ефимовича, а также в двухнедельный срок провести в жизнь предложения о снятии и перемещении других работников Детгородка.

Члены партийного бюро райкома партии 18 сентября 1928 года вновь вернулись к рассмотрению положения дел в Детгородке имени «Красного Октября» и заслушали доклад об этом тов. С.Е. Голотвина. В докладе он сообщил, что по состоянию на 15 сентября 1928 года в Детгородке насчитывалось детей 172 человека, из них было охвачено школой 1-й ступени 79 чел., школой 2-й ступени и профшколой – 58 чел., здесь же находились 23 чел. дошкольного возраста и 12 чел. переростков неохваченных школой.

При Детгородке имелись мастерские, коими было охвачено детей с 11 до 18 лет 75 человек, поделенных поровну между сапожной, швейной и столярной мастерскими. Была в Детгородке и своя слесарная мастерская, но, «ввидуеёнеоборудованности», она не функционировала.

В детском изоляторе на 30 коек находилось на ту дату 23 больных воспитанника, болевших преимущественно «накожными заболеваниями», что объяснялось отсутствием надлежащих гигиенических условий. Изолятор обслуживался одной медсестрой и 3-мя сиделками, а также приезжающим три раза в неделю врачом тов. Х.Н. Крицкой. Помещение изолятора требовало капремонта.

Физическим воспитанием подростков руководил специальный инструктор, но к этому времени эта должность была вакантна, ввиду его снятия с работы УсманскимРИКом. Не работал и хоровой кружок по причине отсутствия руководителя.

Литературно-драматическим кружком по плану ставились спектакли и проводились вечера самодеятельности детей, на которые приглашалась «неорганизованная масса» из села Ново-Угляновского и г. Усмани «для более тесной связи». Кружок физической культуры охватывал до 75 человек, драмкружок 56 человек детей разного возраста, кои были разбиты на группы.

Дети учились в четырёх школах 1-й ступени, в каждой из которых было по одному школьному работнику, в 1-й группе насчитывалось 57 детей, во 2-й группе – 46 детей. В 3-й группе – 44 человека, в 4-й – 32 человека. Занятия в школах производились с 8 часов утра до 12 часов дня. Начались занятия в школах с 5 сентября.

Детское самоуправление в Детгородке возглавлял детский исполком (ДИК), состоящий из представителей детских артелей, которых насчитывалось 10. Но работа артелей и самого детисполкома не велась, «ввиду, во-первых, неправильной конструкции, во-вторых, ввиду отсутствия дисциплины в артелях и отсутствия присмотра со стороны воспитателей, из которых в данный момент работал только один. По причине отсутствия персонала среди детей наблюдался произвол и отсутствие дисциплины, не было организовано самообслуживание».

Штат Детгородка состоял из заведующего детгородком, завуча, 4-х школьных работников (учителей – А.К.), 3-х руководителей мастерских, клубного работника, кладовщика, счетовода, врача, медсестры, трёх сиделок, трёх прачек, трёх кухарок, двух ночных сторожей школьного корпуса, четырёх руководительниц дошкольного корпуса, одного машиниста. Итого 35 человек.

Важные вопросы решались на Совете Детгородка, который собирался не реже 1 раза в месяц.

В Детгородке, как внутри, так и снаружи имелись 20 отдельных корпусов, которые требовали капитального ремонта сметной стоимостью ориентировочно до 40 тысяч рублей. Ремонт тормозился из-за недостатка, главным образом, масла варенного, кровельного железа и рабочих рук.

Койками и постельными принадлежностями Детгородок был обеспечен на 50%, топливом на 85%, посудой его столовая - на 30 %, не были приспособлены совершенно помещения под баню и прачечную. Жилая площадь удовлетворяла только 40% воспитанников. На питание на каждого ребёнка в месяц расходовалось 5 рублей 25 копеек, а по норме полагалось – 7 рублей 50 копеек.

При Детгородке имелся хозрасчетный земельный участок «Свобода» площадью 27 десятин, из коих под лугами было 12 десятин, под садом 4,5% десятины, под огородом – 10,5 десятины. В саду было 1287 корней плодовых деревьев, урожайность которых была выше средней по округе. Но реализация фруктов и овощей с огорода происходила бесхозяйственно в связи с «некваливицированностью» заведующего участком и его систематическим пьянством.

При земельном участке имелся скот: 5 лошадей, 4 дойных коровы, 28 свиней, 1 бык и 5 тёлок. Для их зимовки силами воспитанников и наемных рабочих было с лугов «снято» сено, но ввиду «неумения в уборке» таковое гнило.

О полнейшей бесхозяйственности на участке «Свобода» говорит задолженность рабочим и служащим: за три месяца не выплачена зарплата в сумме около 3000 рублей.

В резолюции, по такому неутешительному докладу, члены партбюро записали: «данное положение Детгородка считать крайне неудовлетворительным; в будущем необходимо улучшить воспитательную работу; провести реорганизацию детского самоуправления; урегулировать вопросы питания; выдавать стипендии ученикам второй ступени и профшкольцам; признавая, что здания Детгородка пришли в ветхость и требуют капремонта предложить фракции РИКа внести в смету 10000 рублей; принять решительные меры по снабжению Детгородка обмундированием и обувью.

Вследствие наличия в Детгородке чуждого элемента, было решено немедленно пересмотреть состав персонала и стремиться к укомплектованию его за счёт членов ВКП(б) и комсомольцев».

* * *

Тысяча девятьсот двадцать восьмой год. Мы живем уже в целом детском городке «Красный Октябрь», и нас здесь триста с лишним воспитанников. Мы подросли, живем еще лучше, учимся, работаем, активно участвуем во всей жизни своего детского дома, который имел уже несколько гектаров земли, 18 лошадей, своих коров, свиней. У нас были хорошо оборудованные мастерские: швейная, столярная, сапожная. Своя начальная школа, медпункт, театр, электростанция.

У нас был свой детский исполнительный комитет, а председателем его был наш старший воспитанник Федя Подвигин. При комитете работали секции – культурная, санитарная, хозяйственная и ряд других, в работе которых мы принимали самое активное участие.

Мы любили и уважали не только наших воспитателей, но и весь обслуживающий персонал. Мы любили и уважали наших передовых товарищей. Кто мог не уважать и не любить такого умного, выдержанного воспитанника — Федю Подвигина, кто мог не любить и не уважать первого секретаря комсомольской ячейки Пашу Трофимову, мастера швейного дела Олечку Горину, отличного сапожника – Васю Замолоцких, замечательного музыканта – Сашу Асташева. У нас были свои хорошие художники, поэты, портные, культработники, сапожники, прачки, поварихи, горнисты, помощники воспитателей. Другими словами имели людей всех специальностей в среде своих воспитанников.

***

Тем временем, с 1934 г. на территории бывшего Усманского Софийского монастыря разместилось воспитательное учреждение закрытого типа «для трудновоспитуемых глубоко-социально запущенных детей» на 300 человек.

Детский дом в Усмани в 1935 году плохо финансировался. В первом квартале было недополучено 12600 рублей. Детдом должен ГОРТОРГУ за хлеб 4 тыс. рублей, за крупу 800 рублей, за мясо 800 рублей, за дрова 2000 рублей. Не хватало топлива, чтобы приготовить пищу детям приходилось разыскивать по городу сухие деревья и ломать сучья.

В период летних каникул 1937 года в районе были организованы пионерские лагеря “в два созыва с общим охватом 395 человек, в том числе детей колхозников - 150 человек. Детдомовский пионерский лагерь организовывался самостоятельно в селе Н-Углянка в бывшем детском доме с охватом 115 человек.

*****

После Великой Отечественной войны в стенах монастыря содержались пленные фашисты — венгры и итальянцы. Потом колонию для трудных подростков восстановили, и она существует до настоящего времени, но в последние годы в «Исправительной колонии № 7» содержатся осуждённые женщины.

От архитектурного ансамбля Софийского монастыря сохранилась колокольня, часть Серафимовского храма, а также одна из жилых или хозяйственных построек. В учреждении действует молитвенная комната для воспитателей и воспитанников колонии для несовершеннолетних.

Кончилась Великая Отечественная война полной победой над фашистской Германией. Воодушевленная непередаваемой радостью всенародного торжества, я, как и всегда, бегу в центральную библиотеку, чтобы увидеть любимую нашу воспитательницу – Екатерину Михайловну Цветаеву, поделиться с ней, как с родной матерью, нашим общим огромным счастьем. Увидев меня, она с волнением говорит:

– Как хорошо, Нюра, какое счастье! Вот что значит русский народ – непобедимый народ. Партия большевиков, товарищ Сталин привели нашу страну к этой великой победе.

Как же было не отстоять любимую Родину, когда за её свободу и независимость беззаветно сражались воспитанники партии, советской власти, великого Сталина.

Как мать всегда интересуется судьбой своих детей, так и наша бывшая воспитательница Екатерина Михайловна стала меня расспрашивать, где теперь наши бывшие воспитанники детского городка.

И я в этот торжественный момент вспомнила всех, с кем вместе, окруженные горячей любовью и заботой советской власти, великого Сталина, росли и воспитывались на верность Родине, на верность народу.

Федя Подвигин, как и до войны, работает секретарем райкома партии Шаталовского района нашей области. А в период оккупации района немецко-фашистскими войсками, он, как преданный сын Родины, был в партизанских отрядах. Нюра, его сестра, работает бухгалтером в отделе Гособеспечения у вас в Усмани, Ваня, брат его,— орденоносец, участник Отечественной войны. Клава Логвинова в одном из районов области работает фармацевтом, Зина Гоева—медсестра, участница Отечественной войны, добровольцем ушла на фронт, Даша Колесникова — врач-хирург; Соня Алисова— инженер-строитель, в Москве; Леня Гоев — директор пединститута в одном из сибирских городов, Нюша Михайлова— врач-гинеколог, зав. поликлиникой в Алма-Ате, сестры ее: Настя — заведующая райздравотделом у нас в Усмани, а Женя - председатель сельсовета. Сборовская Женя — после окончания Пензенского института работает финработником, Саша Асташев был на фронте, неоднократно награжден орденами за театрально - музыкальное обслуживание фронтовиков. Смертью храбрых пал при защите Родины отважный артиллерист Вася Замолоцких; в чине подполковника в 1942 году я видела Степу Казьмина, Военно-Воздушную академию окончил Володя Духанов; Антон Корелин окончил школу гражданской авиации. Директором гвоздильного завода работает Паша Трофимова, директором трикотажной фабрики – Олечка Горина, директором неполной средней школы села Девицы работает Саша Прибытков...

Всех невозможно перечислить. Воспитанники Советской власти получили такие специальности, такую полнокровную жизнь, о чем раньше и мечтать не могли.

И в наши велико торжественные дни Победы, идя навстречу выборам Верховной Государственной власти своей Отчизны, мы все шлем свой пламенный привет и горячую благодарность советской власти, партии большевиков, любимому отцу и другу товарищу Сталину за нашу счастливую жизнь, которую они нам дали. 10 февраля 1946 года наши голоса будут отданы за кандидатов блока коммунистов и беспартийных, а значит—за партию большевиков, за любимого Сталина!

Анна Пожидаева // Путь Ленина, 16 января 1946 года.

Материалы:

А.Ю.Клоков, А.А.Найденов. Храмы и моностыри Липецкой и Елецкой епархий. Усманский район.

Д. 269. Л. 1-3 об., 21, 24.
Там же. Д. 82. Л. 10.
Там же. Д. 1434. Л. 93.
Там же. Д. 82. Л. 13.

V Задонские Свято-Тихоновские образовательные чтения. Липецк, 2010. С.184

 ГАЛО. Ф. Р-159. Оп. 19. Д. 92. ОЦ. Л. 197.

 Красный путь. 24 октября 1920 г. № 234.

 ГАЛО. Ф. Р-159. Оп. 19. Д. 92 ОЦ. Л. 197.
 Там же. Л. 197-197 об.

Алёшкин П.Ф., Васильев Ю.А. Крестьянские восстания в России в 1918-1922 гг. От махновщины до антоновщины. М., 2012. С. 294.

Там же. Ф. Р-159. Оп. 19. Д. 92. ОЦ. Л. 196.

Там же. Л. 192
Там же. Л. 193.
 Собор. Альмонах религиоведения. Вып. 10 Елец, 2012. С. 94.
 Итоги недели. 14.04–20.04.2014 г.С. 35.