Дорога грязная и скользкая. Жирный чернозем, словно магнит, цепко хватает подошвы ботинок. В кромешной темноте ничего не видно. Девушка давно потеряла направление. Ей кажется, что она кружит на одном месте и никах не может выбраться из заколдованного круга.
Сверлящая головнаяболь. Промокшая одежда не греет, и от озноба зубы выбивают дробь.
Ботинки скользят, девушка теряет равновесие и падает в грязь. Некоторое время она лежит, не двигаясь. Начинается холодный и крупный дождь. Девушка с трудом поднимается.
Она наугад сворачивает в сторону и долго идет по жнивью, по мокрому лугу.
— Кто здесь? Поворачивай назад, а то из ружья палить буду, — неожиданно рядом раздается старческий окрик. Девушка приседает от испуга и кричит:
— Я заблудилась...
Неловкое молчание. Слышно, ка кдождь барабанит по брезентовому плащу сторожа.
— Пойдем, отогреешься, чайком угощу. В сторожке натоплено жарко. В печи потрескивают дрова. На столе коптит лампа. Сторож, маленький и седой, дует в кружку, жадными глотками пьет чай и со старческим любопытством спрашивает:
— Откуда, чья будешь?
— Из села Красного я. Сирота. Маша Корнева. Второй день работаю в совхозе «Ударник». Пошла домой поздно, да в темноте с дороги сбилась.
— Всякое бывает. Дорога — это сам а жизнь. Ее осилит только тот, кто идет. Не останавливайся, дочка, в пути.
Эти слова сторожа Маша Корнева запомнила на всю жизнь. Тогда ей было шестнадцать лет. ...В 1943 военном году Корневу назначили бригадиром. В течение трех лет она добилась получения устойчивых урожаев зерновых. Рабочие ее уважали. Мария Васильевна близко к сердцу принимала человеческое горе, помогала советом, а зачастую и делом.
После войны в неурожайном 1946 году, когда над полями каждый день носились горячие ветры, и низкие, выгоревшие от зноя хлеба жалобно звенели бедными колосьями, Мария Васильевна твердо решила вместе со своей бригадой вырастить большой урожай вследующем году. Напуганные сильной засухой, люди не верили в затею Корневой. Но был в совхозе человек, который не только поддержал бригадира, но и помог ей. Эвали его Александром Алексеевичем Эрдманом. Сын обрусевших немцев, он горячо любил землю, боролся за повышение ее плодородия. Работал Эрдман эгрономом. Он помог Марии Васильевне вселить в людей веру, что не природа делает чудеса, а человек. Рабочие провели глубокую вспашку. Перед, самым началом озимого сева Мария Васильевна разулась и босиком прошла по пашне.
— Ну, как земля? — спросили у нее.
— Мягкая, словно пух, — ответила женщина.
Сражение за хлеб продолжалось и зимой. С раннего утра до позднего вечера по снегу скрипели полозья саней. Слышался веселый говор людей, перевозивших навоз на поля.
Весна 1947 года выдалась нерадостная. Снова над полями шумел суховей. Казалось, что опять не вырастет хлеб. Многие люди стали отчаиваться. Среди них оказалась звеньевая Анна Хрипунова. У нее на фронте погиб муж. Она осталась с тремя детьми.
Но урожай выдался на славу. Высокая стена ржи, густая пшеница радовали хлеборобов. Только быстро убрать хлеба не удалось. Пошли ливневые дожди. В самом начале уборки комбайны остановились. Они не могли убирать полеглые хлеба. Уходило время. Комбайны стояли в поле. Директор совхоза Дмитрий Семенович Николаев выжидал. Ему казалось,что хлеба вскоре подсохнут, и комбайны пойдут. Николаев выезжал в поле, Видел хмурые лица людей, возвращался в свой кабинет.
На утро к нему вошла Корнева. Она хлапнула дверью так, что дрогнули стекла в окнах.
— Долго еще ждать? Хлеб осыпаться начал, рожь прорастет.
— Посоветуй, что можно сделать, — спокойно ответил директор.
— Косить хлеб вручную!
— Да нас засмеют, Корнева! С такой-то техникой...
— Не засмеют. Нам хлеб нужен. Тихо вошел Эрдман. Он прислушался к спору и сказал:
— А убирать вручную все же придется, Дмитрий Семенович.
Директор промолчал, но на следующий день в поле вышли косари. А дня через два за стрекотали и комбайны.
Осень оказалась щедрой. Там, где люди вложили свой труд, где велась борьба за плодородие земли, хлеборобы получили небывалый в совхозе урожай — по 30 центнеров зерновых с гектара. Это была победа бригадира Марии Васильевны Корневой.
Скоро в совхоз пришло радостное известие. Бригадир Корнева и не сколько рабочих из ее бригады были награждены орденами Ленина.
Кроме зерновых, бригада Коневой выращивала эфирно-масличную культуру — кориандр. Летом ее белые, цветущие зонтики покрывают все поле, словно саваном. Терпкий, прогорклый залах кориандра плывет над хлебами над подсолнечником. Вокруг гудят пчелы Эрдман говорит, что кориандр — ценный медонос и с каждого его гектара можно собирать по 50 килограммов меда.
Но Анне Хрипуновой душистый запах кориандра напоминает о ее горькой судьбе. Склонила голову, задумалась.
— Опять при горюнилась, — слышит она голос Корневой.
—Куда денешься...
— Хватит грустить. Пойдем дальше, посмотрим посевы. А кориандр цветет буйн. Слегка покачиваются белые колокольчики. Женщины идут межой поля. Идут молча, но каждая из них думает теперь уже об одном — как вырастить и убрать богатый урожай.
В заботах и трудовых буднях прош ло лето 1959 года. Бригада Корневой получила по 19 центнеров кориандра с гектара вместо 6 центнеров по плану. На груди Марии Васильевны засиял второй орден Ленина.
Летит год за годом. Меняются люди в бригаде. Но Мария Васильевна Корнева по-прежнему остается бессменным бригадиром.
Как-то в один из сентябрьских дней женщины маленькими топориками рубили махорку под корень и складывали в кучи. К ним подошла Мария Васильевна. Она осмотрела кучи вчера нарубленной махорки исказала:
— Начинает гореть. Придется переложить.
— Обождем. Некогда, — ответила звеньевая Мария Никитична Терновых.
— Нет, нужно на время остановить рубку и просушить махорку.
И Мария Васильевна, отбросив в с торон у свой полинялый плащ, стала разбирать кучу махорки.
Вместе с ней к вечеру женщины не только подсушили махорку, но и перевезли ее в сушильный сарай за три километра от плантации.
Теперь уже закончены все полевые работы, но каждый день можно увидеть Марию Васильевну Корневу на всех участках совхозного производства. И больше всего она, конечно, бывает там, где сортируют семена. А вечером, когда над совхозом загорается свет электрических ламп, Мария Васильевна отправляется домой в село Красное. Она идет по той же дороге, по которой шла первый раз тридцать лет назад.
Боровик А. // Новая жизнь. - 1964. - 22 ноября.